Беседовала: Александра Дежина
Клирик нашего храма иерей Михаил Синкевич. Родился в 1988 г. Окончил Минскую Духовную Семинарию. В 2014 г. рукоположен в диаконский, в 2017 г. – в иерейский сан архиепископом Виленским и Литовским Иннокентием. С 2017 г. по настоящее время служит в храме святых Константина и Михаила г. Вильнюса, является председателем миссионерской комиссии Виленско-Литовской епархии.
— Отец Михаил, здравствуйте! Расскажите, пожалуйста, где Вы родились, выросли? Какие увлечения были у Вас в детстве?
— Я родился в Вильнюсе, в 1988 году. Ни родители, ни бабушки, ни дедушки (оба деда умерли на момент моего рождения) не были воцерковлены. Хотя были крещены и атеистами не были, но и в храм тогда ещё регулярно не ходили. Так, изредка заходили поставить свечки да освятить куличи на Пасху. В Церковь они пришли позже, через скорби. Бабушка по отцу и папа были католиками, собственно и я сам был крещён в костёле. Я рос обыкновенным ребён-
ком с обыкновенными интересами. Чем-то конкретным не увлекался, просто был шустрым и весёлым, с ребятами во дворе играли в подвижные игры, гуляли, общались. Сначала учился в Балтупяйской школе, потом в школе No63 «Атейтес» г. Вильнюса. В 2001 г., когда мне было 12 лет, вместе с семьёй мы уехали в Беларусь, на историческую родину моей мамы. В небольшом городке, где раньше жили её предки, остался дом с земельным участком, и родители решили туда переехать.
— Расскажите, батюшка, как начинался Ваш путь к вере?
— Первой у нас в семье воцерковилась бабушка, мамина мама. После тяжёлых жизненных потрясений, когда трудно было найти опору, она начала регулярно ходить в храм. В Свято-Духовом монастыре нашлись хорошие, добрые священники, которые с Божией помощью помогли ей вернуться к нормальному состоянию. Через какое-то время, когда мне было около 4 лет, она начала брать с собой в Церковь и нас с двоюродной сестрой. В детстве я не любил бывать на богослужениях. Мне там было скучно, непонятно, неинтересно, наверное, как и многим детям. Но бабушка нашла ко мне подход. Она проявила некоторую тактическую хитрость, покупая мне по дороге в храм и назад вкусные хот-доги. Да и вообще, с бабушкой посещать службы было не так уж и тяжело, так как она сильно не контролировала меня. Не заставляла креститься, молиться всю службу, я мог периодически ходить по храму, снимать догорающие свечки, рассматривать убранство храма, как-то себя развлекать, ребёнку ведь сложно устоять на одном месте.
— Но что-то нравилось Вам в церкви, что больше всего запомнилось?
— Самое отчётливое, что я чувствовал и что мне нравилось – это спокойствие, которое там царило. А также доброе отношение священников. Тогда ещё в Свято-Духовом монастыре служил архимандрит Августин (сейчас он служит в Самаре) и духовно окормлял бабушку, а потом и всю нашу семью. Добрый, позитивный человек, который всегда живо интересовался нашими делами, участвовал в нашей начинавшейся духовной жизни.
— А как родители Ваши пришли в Церковь?
— Опять-таки через скорби и жизненные потрясения. В скорбях душа человеческая утончается, становится более восприимчивой, более отчётливо ощущает Бога. А скорби приходят неизбежно, вследствие отсутствия духовной жизни, жизни без Бога, жизни не по заповедям. Духовные законы действуют всегда и над всеми, незнание их не освобождает от ответственности и от последствий их нарушений. Точь-в-точь как законы физики. На одной своей интуиции далеко не уедешь, и если у тебя нет чётких критериев в виде Евангелия, то ты, рано или поздно, оступишься. Так человек, потихоньку совершая грехи (грех, кстати, переводится как промах), ломает механизм, двигающий его к счастью. Механизм, который задуман Богом для человека. Вот и у моих родителей в лихие 90-е, на которые пришлась их молодость, было много соблазнов, и со временем в семью пришли скорби. Семья была на грани развала, и только своевременное покаяние родителей, изменение образа жизни в сторону христианского — спасло ситуацию. С бабушкиной подачи мама начала регулярно приходить в храм, а Господь, посредством опытных священников, помог всё наладить. Вслед за мамой воцерковился и отец. Тогда было принято решение начать серьёзно относиться к жизни и к вере, а не играть в христианство, так как было понятно, что иначе они опять придут к тем же проблемам. В 1997 году и отец, и я перешли в Православие. С того времени прошло 23 года. У них родилось ещё трое детей, у меня появилось 2 сестры и брат. Конечно, было не без сложностей, но Господь, Церковь и Евангелие были и являются серьёзной помощью и руководством. Только в начале своего воцерковления мои родители немного переусердствовали, стараясь привить мне веру. Они стали водить меня в монастырь, заставляли выстаивать службы, молиться, креститься. Это было для меня сущей пыткой. И во мне начало возрастать отвращение ко всему, что связано с церковью. Да, был и такой период. На выручку пришла опять-таки бабушка. Она вызвалась водить нас с двоюродной сестрой в воскресную школу в Пречистенском соборе. Это спасло ситуацию. В соборе и службы были короче, чем в монастыре, плюс общение и чаепития в воскресной школе. Там я нашёл друзей, там мне понравилась одна девочка, что тоже было стимулом не пропускать воскресные занятия и службы.
— Сложно ли было для Вас всё это оставить и уехать в Беларусь. Как складывалась Ваша жизнь там?
— Когда мы переехали в Беларусь, друзей и единомышленников никак не получалось найти. Если в Вильнюсе уже было много друзей, то там я оказался совсем один. В этом городке прошли шесть лет моей жизни. Как я сейчас понимаю, этот период внутреннего одиночества сыграл позитивную роль на моём пути к вере, но в то время мне казалось, что всё очень печально. Что касается Церкви, мне повезло, что в местном храме, который мы посещали, настоятель, отец Матфей, пригласил меня пономарить. Появилась определённая степень свободы на службах, я опять ушёл из-под родительского контроля. В алтаре было довольно интересно, всегда происходило какое-то движение, то за записками пройдёшься, то со свечой выйдешь, то кадило пораздуваешь. Батюшка всегда снабжал меня интересной духовной литературой, привлекал к трудам в храме.
— Бывает, что дети мечтают о какой-то профессии, видят себя кем-то в будущем. У Вас такого не было?
— В разное время были разные представления на этот счёт, но со служением в Церкви я не сопоставлял себя вообще никак. Когда мы с родителями строили дом, я очень загорелся строительством. Позже было увлечение пчеловодством, у меня было несколько ульев. Увлекался мотоциклами.
— Я слышала, что всё начинается не с прихода в Церковь, а с личной встречи с Богом. Вспоминая своё воцерковление, я не могу не согласиться с этим высказыванием. Была ли у Вас такая встреча?
– Да, такая встреча у меня была. Осознанный, глубокий приход к Богу состоялся у меня во время поездки в монастырь в Смоленской области, в котором в то время жил наш духовник, отец Августин. Мы с бабушкой, тётей и сестрой поехали к нему в паломническую поездку и прожили там неделю. Мне было лет 15-16 тогда. Эта поездка меня перевернула. Именно там у меня случилось первое настоящее покаяние. Даже появились мысли о монашестве. В монастыре подвизались монахи, которые были довольно духовными, как мне показалось, людьми и, несмотря на свою монашескую жизнь, очень позитивными и жизнерадостными. С ними было очень интересно общаться. Отец Августин перед отъездом подарил мне собрание сочинений Игнатия Брянчанинова. Я с удовольствием погрузился в них, там тоже описывалась монашеская жизнь. После этой поездки наступил длительный благодатный период, когда Господь очень явственно и близко ощущался. Я стал углубляться в чтение духовных книг, стал знакомиться с текстами богослужений и открыл для себя целый мир. Оказалось, что всё внешнее, что мы видим в храме, всё это лишь верхушка айсберга. На самом же деле духовная жизнь гораздо глубже и интереснее. С приходом понимания происходящего на богослужении стало легче молиться, службы проходили на одном дыхании. Я заметил, что меня стало тянуть в храм. Молитва уже стала потребностью. И вообще, я быстро понял, что всё это мне близко и интересно. Так, в десятом классе я уже знал, что хочу учиться в семинарии. Я стал готовиться и поступил.
— Эта поездка в монастырь определила Ваш жизненный путь?
— Был ещё один человек, который сыграл немалую роль в моём выборе жизненного пути. Парень, который закончил семинарию и стал преподавателем воскресной школы в нашем храме в Беларуси. Его зовут Виталий. Очень весёлый и позитивный человек. Он познакомил меня с семинарией. В это же время один мой одноклассник заинтересовался Православием (сейчас он, кстати, уже иеромонах), мы втроём стали дружить и общаться, ездить в Жировичи, где находится наша семинария. Познакомились с семинаристами, и мне открылся ещё один новый мир. Оказалось, что можно быть верующим, но при этом весёлым и позитивным человеком. Раньше мне казалось, что в церкви в основном одни бабушки и дедушки и всё довольно мрачно, а тут выяснилось, что и молодёжь интересная есть. Поэтому работу с молодёжью в Церкви я считаю очень важным и необходимым служением.
— Как складывалась Ваша жизнь после семинарии?
— После окончания семинарии я приехал в Вильнюс и остался тут. Три года был иподиаконом у владыки Иннокентия. Параллельно учился на заочном в Ужгородской академии и университете в Украине, на факультете богословия и философии. Спустя три года по окончании семинарии я женился. Супруга моя из Беларуси. Меня рукоположили в диакона, три года я прослужил в Свято-Духовом монастыре, причём один год параллельно служил в Пречистенском кафедральном соборе. После рукоположения в священника сразу был направлен в Романовскую церковь.
— А где познакомились с женой?
— Мы познакомились на свадьбе моего хорошего друга и однокурсника по семинарии. Моя супруга — его двоюродная сестра, была на свадьбе с родителями. Первое время мы с ней переписывались в социальных сетях. В то время она училась в Гродно, в медицинском университете. Потом стали общаться вживую. Через пять лет наших интересных взаимоотношений, в которых имел место быть и продолжительный перерыв, мы поженились.
— У Вас двое сыновей и доченька. Не повторяете ли Вы ошибки Ваших родителей, прививая любовь к Церкви?
— Конечно же нет. Мы с матушкой стараемся быть ненавязчивыми в этих вопросах. Только своим примером, своей жизнью стараемся воспитывать, формировать их мировоззрение. Возможно, может сложиться впечатление, что мои родители меня только отталкивали от Церкви своей манерой воспитания. Это не так. Несмотря на то, что некоторые ошибки и были, всё же больше было позитивного. Это и запоминающиеся поездки с семьёй к святым местам, и задушевные беседы с мамой о Боге и жизни в вере. Это и те картины, книги, фильмы, которые они покупали для нас с сёстрами и братом.
— Какие трудности у молодого священника, какие радости?
— Радостно, когда ты можешь что-то дать людям, обращающимся за советом и духовным наставлением. И когда они благодарят, если Господь через меня им что-то открывает. Такие моменты очень радуют. А трудности — в общении с людьми нецерковными или же верующими, но у которых пошёл перекос не в ту сторону, или вообще неверующими. Например, моё преподавание в школах, общение с молодёжью далёкой от Церкви. На их вопросы и запросы порой непросто найти ответы. Сложность работы в школе ещё и в том, что ты не видишь моментальных результатов. Со школьниками ты работаешь на перспективу. Но иногда бывает, что какие-то росточки посеянного Господом через тебя всё же пробиваются, и это, конечно, большое утешение.
— Отец Михаил, что Вы пожелаете нашим читателям?
— Пожелание одно – жить со Христом и Евангелием. Всё остальное приложится!