Беседовала: Марина Шишло

— Здравствуйте, отец Константин! По случаю праздника Сретения Господня, который также является Днём православной молодёжи, хочется узнать Ваше мнение о современной церковной молодёжи. Как, по-вашему, верующий молодой человек воспринимается обществом сегодня?

— Я думаю, что общество к молодёжи всегда относится с определённым недопониманием, потому что молодёжь – это некая довольно узкая группа людей. Наверное, детям сложно понять их, потому что они ещё не молодёжь, а взрослым людям сложно понять их, потому что они уже не молодёжь. Почему так происходит? Как я это вижу, дело в том, что молодые люди – это действительно определённый возраст, когда раскрываются огромные перспективы и причём в совсем разных направлениях. Это не просто выбор одного или другого доброго дела. Это могут быть и добро, и зло, и разные идеи, которые во все стороны могут развиваться. Часто именно своим запалом молодёжь во многом преуспевает, иногда в хорошем, а иногда и в плохом. Мне кажется, что общество не замечает эти добрые плоды, которые молодёжь приносит. Но, увы, замечает худые плоды, которые тоже в этом возрасте появляются. С течением времени человек становится старше, он теряет свою мобильность и активность, понимает, что не хочет распыляться. То есть он становится более интровертом, начинает устраивать свой внутренний диалог, а в молодом возрасте, как правило, много сил и вся энергия бросается на внешнее действие. Поэтому недаром сохранилось такое сочувствующее выражение: «Ну, молодёжь!»

— Присущи ли молодому поколению чёткие возрастные рамки?

— Возрастная психология выстраивает определённые рамки. Назвать их чёткими, конечно, нельзя, потому что в разных регионах возраст молодёжи разный. Кто-то считает, что это может быть возраст примерно c 14-15 лет и до 25, кто-то – до 28 лет. Сейчас предлагают расширить рамки до 35 лет. То есть эти рамки расширяются, что, наверное, связано с образом жизни людей, с социальными тенденциями. Причём тенденции в разных регионах будут отличаться. Сегодня на территории Европы мы видим следующую тенденцию: молодые люди вступают в брак только после 30–35 лет. А до этого они себя чувствуют и ведут как молодые. Думаю, если мы отправимся в другие регионы – в Азию, Африку или Южную Америку, то наверняка столкнёмся с другими приоритетами, там будут по-другому расставлять акценты.
В какой-то мере я вижу в этом проблему, так как здесь проявляется некая инфантильность. Получается, что человек задерживается в возрасте ребёнка, несостоявшегося молодого человека, который бегает из стороны в сторону и не желает раньше определиться. Он боится сделать свой выбор с одной стороны, а с другой – боится принести ответы за те действия, которые он предпримет. Таким образом, не до конца воспитана сфера ответственности, сфера принятия решения.

— Какие главные вызовы или проблемы Вы видите, работая с молодёжью?

— Как и в любой работе, здесь необходима системность. Спонтанность помогает в какие-то моменты привлечь или заинтересовать, но если нет системной работы, то часто это становится пустой тратой сил. Например, у нас прошло красивое мероприятие, где мы познакомились с ребятами. Но они остались не задействованы, поэтому прошёл день-два, и эти ребята переключились на какую-то другую деятельность. Тем более, что сегодня найти новый способ времяпрепровождения очень легко, когда у тебя есть интернет.
В то же время хочу заметить, если поистине это будет неформальная, живая, радостная, идейная деятельность, то тогда есть вероятность, что у этих начинаний будет успех. Если же это простая формальность, даже если это будет делаться систематически, то вряд ли это сможет принести добрый плод.

— Заметили ли Вы за последнее 10-летие эволюцию молодёжных настроений? Подрастающее поколение становится ответственнее или наоборот инфантильнее по сравнению со сверстниками прошлого поколения?

— Сегодня в этих непростых обстоятельствах, связанных с эпидемией, мне очень сложно дать объективную оценку, но мне кажется, что молодые люди стали менее ответственные и более инфантильные. Из-за того, что сейчас постоянно меняются условия поведения в обществе, государственные предписания, на самом деле кажется, что всё непостоянно. В этом контексте возникает такая же реакция к обществу – что и оно очень не постоянно. Поэтому в целом кажется, что уровень ответственности начал резко падать. Надеюсь, что мы придём в более стабильное состояние, будут более стабильные правила поведения в обществе и молодёжь оправдает надежды, покажет, что она действительно ответственная и вовремя взрослеющая.

— Какие перспективы Вы видите в работе с молодёжью? Может быть, какие-то новые форматы?

— Например, онлайн-формат в церковном служении и коммуникации с молодыми людьми только отчасти помогает, но вопросы не решает. Часто слышу от молодых людей, что они устают от онлайн-формата. Увы, в онлайн-работе большой активности среди молодёжи не видно. Может быть, это оправдывается тем, что ребята очень устают, ведь им и так часто приходится учиться с помощью интернета. Бума в том, чтобы они хотели подключиться к онлайн-проектам, не видно. Сначала мы инициировали онлайн-встречи, но сегодня мы сошлись на том, что проводим мероприятия в так называемой гибридной форме: те, кто может находиться в живом общении, приходят на живое общение, а те, кто не может – находятся в удалённом подключении. Вижу, что доминирующее большинство ребят, если у них есть такая возможность, приходят поучаствовать вживую. Поэтому в онлайн-работе перспектив не вижу. Я думаю, что в церковной среде в большей степени будет приоритет на живое общение, если такое будет возможно, и определённые государственные постановления будут это разрешать. Но перспективы есть в том, чтобы вести диалог. Думаю, что здесь не надо рисовать заоблачные дали, а постараться в своём служении, если мы говорим про пастырей или молодёжных лидеров, не забывать вести свой диалог с молодым поколением в любых формах, в любых начинаниях, в тех формах, в которых им комфортно. Мне кажется, если они это будут делать искренне – молодёжь откликнется, придут те, кто должен был прийти. Они услышат голос и придут. Если говорить Евангельским языком, то наше дело – это сеять. Как будут всходить плоды, как будут собирать урожай – это уже следующий вопрос. Мне кажется, что в этом есть перспектива, надежда на то, что у нас не останется потерянного поколения, ребята услышат эти тёплые слова и смогут прийти к Богу и познать Его.

— Говоря о плодах, какие проекты за время существования молодёжного отдела Виленско-Литовской епархии были наиболее успешными?

— Успех очень сложно оценивать, потому что могут быть очень разные критерии его оценки. У нас была такая шутка, может быть, сказанная с иронией, что успех молодёжной работы мы сможем оценить только, когда придём в Царство Небесное, когда мы сможем посчитать, сколько там молодых людей будет находиться. Но мы понимаем, что сказано это с некоей иронией. Успех, даже в том, что большее количество людей стало собираться на приходе, мне кажется, это иногда очень временное состояние. Молодёжное служение постоянно штормит, там постоянно волны. Бывает смотришь – довольно немало молодых людей что-то готовы делать, чем-то занимаются. Потом проходит какой-то период, порой несколько недель или летний месяц – ребята разъехались, а вернулись совсем другие люди. В течение всего учебного года или полугодия ребята над чем-то трудились, что-то созидали, а потом одному надо уезжать куда-то по учёбе, второй вступил в брак. Поэтому с молодыми людьми очень сложно выстраивать планомерную работу и приходить к финишу. Подчас этот финиш спонтанно настигает. Если говорить о том, что меня вдохновляло или в какой-то мере меня радовало – это, наверное, три проекта.
В первую очередь – это православные молодёжные детские лагеря, многолетний опыт проведения которых уже есть у нашей епархии. Это несомненно интересная площадка. Конечно, хотелось, чтобы на этой площадке больше трудились современные молодые лидеры, потому что это очень ответственное время. Ребята на довольно длительный срок, на 2 недели, собираются и живут вместе, и за это время можно вложить определённые добрые навыки, показать им какие-то евангельские принципы жизни, и мне кажется, что это хорошая закваска для молодых людей.

Второй интересный проект – международный – Школа молодёжного служения. Эта школа собирала людей из разных концов Европы, временами даже и мира. Такое общение очень поддерживало церковную молодёжь, потому что чаще всего в этих проектах присутствовали ребята, которые тем или иным образом связаны с Церковью, и им нужна поддержка. Находясь в приходах, особенно отдалённых, где очень однообразная жизнь, молодому человеку кажется, что он находится в каком-то болоте. Ему хочется развития, движения. Он сам не знает, что сделать, и находится в печали. Школа молодёжного служения определённо в этом помогала и объединяла молодёжь нашей епархии, иногда выявляла эту молодёжь. Бывали такие случаи, когда мы звонили и предлагали, чтобы от благочиния хотя бы несколько молодых людей приехало. А нам отвечали, что у них нет желающих. Но они поинтересовались и оказалось, что есть ребята. Они там в сторонке за колонной в храме стояли, но очень хотели бы приехать. Приезжают и возвращаются уже с улыбкой на лице. Молодёжное служение там, может, не сильно развито, но они могли бы себя проявить в социальном служении или каком-то другом служении, в богослужебной деятельности. И такое случалось не только с молодёжью нашей епархии, но даже с ребятами из соседних епархий, которые к нам приезжали. Совместное проживание, молитва сильно объединяли. Этот проект был очень вдохновляющим для меня как для организатора. Это было всегда некой радостью. Часто в рамках Школы молодёжного служения мы совершали богослужения, ребята участвовали в них, исповедовались и причащались. Они понимали, что это не просто какая-то массовая деятельность, а что здесь вправду есть определённый труд над своей духовностью, над своей нравственностью.

Ещё один проект, который хотелось бы выделить – это проект Школа волонтёров для ребят, которые находятся подальше от церковной среды и иногда не знают, как себя реализовать. Это был светский проект, где мы собирали ребят не из приходов, а специально оповещали различные светские организации и собирали молодых людей, которые хотели быть волонтёрами. Для их обучения мы нанимали лекторов, которые нам рассказывали о психологии, командной работе, аспектах социальной работы. Ведь нужно всё спланировать: и уроки, и лекции в университете, и время для отдыха, и время для работы и волонтёрства. Участники школы хотя бы сезонами помогали своей волонтёрской деятельностью нашей общественной организации, приходу, нашей ассоциации Православного братства в Литве.
Молодёжные проекты нашей епархии можно было бы дальше перечислять, потому что у каждого из них были свои определённые цели. Если мы будем с молодёжью читать акафист, а молодёжь, может, не готова это делать, так как возможно она ещё не доросла до чтения акафиста и хочет заняться чем-то другим. Может быть, молодёжь не могла бы участвовать в дискуссии по Священному Писанию, но могла бы помочь в каком-нибудь приюте для котиков или собачек. Почему бы с этого не начать? Почему не начать с доброго дела служения нашей флоре и фауне, каким-то экологическим проектом? Давайте с этого начнём, если это доброе дело. С надеждой, что оно принесёт добрые плоды. Важно подумать о том, какой проект молодой человек хочет реализовать, чтобы ему было интересно. И воплощать в жизнь этот проект, стараться его развить, привлечь к этому делу других единомышленников. Это было бы очень радостно, в какой-то мере это может стать нашим добрым служением. Не просто проект ради проекта или какие-то действия только ради отчётной статистики, а чтобы это было живым потоком, настоящей жизнью. Хочется, чтобы к этому всё двигалось и развивалось.

— Порой молодые люди, регулярно посещающие храм, оказываются в стороне от приходской жизни. На Ваш взгляд, какое служение в Церкви они могут нести?

— В целом надо согласиться с тем, что молодые люди часто оказываются за церковной оградой. Печально, что часто церковнослужители говорят о том, что у нас нет молодёжи. Часто делают акцент на том, что детям уделяем внимание, старикам уделяем внимание, а молодёжи – не уделяем, потому что её нет. На самом деле, если рассматривать в большей степени наш регион, современная молодёжь, как ни странно, не чувствует большого интереса к церковной жизни. Мы видим, что духовно одарёнными являются лишь единицы. То есть те молодые люди, которые почувствовали призвание, что у них есть какое-то влечение, некая духовная потребность в том, чтобы посещать храм, и они это совершают. А другие остаются за церковной оградой, не находя себя в том или ином церковном служении. Это грустно, хотя у этой грусти есть некие нотки надежды, что когда ребята придут к более осознанному возрасту, они всё-таки вернутся обратно в церковную среду и всё-таки им будет с Богом по пути.
Наверное, молодой человек понимает, что в Церкви может быть консервативно, может быть подчас чересчур строго, и его это пугает. Он пытается от этого уйти, найти другое место для самореализации, причём это место, может быть, и неплохое, но другое. Что бы мы могли изменить и как мы могли бы в этом направлении потрудиться? Моя идея и видение – это дать более широкий спектр возможностей для участия молодого человека в церковной жизни, начиная от участия непосредственно в богослужебной жизни (например, служение в алтаре для мальчиков, пение на клиросе, чтения, хозяйственные работы по храму), продолжая миссию Церкви вне церковной ограды. Также это могут быть различные творческие мероприятия, концерты и мастер-классы. Если молодой человек ещё пока не знает, как себя проявить во время богослужения, ещё не до конца прочувствовал, нужно ли ему это и почему, если он всё ещё ищет ответы на эти вопросы, но уже мог бы быть соработником церковным, он может проявлять себя в других сферах. И по опыту молодёжного служения в нашей епархии мы видим, что это легко воспринимается молодёжью. Молодёжь пока боится переступить церковный порог, но может помочь в каких-то социальных проектах. Человек говорит, что у него есть такой потенциал, и через какое-то время для него становится ближе церковная среда. Часто молодые люди рассказывают, что они очень радуются отношениям, которые создаются в церковной среде. Эти отношения искренние, добрые, сочувствующие, люди избегают и не употребляют различные химические элементы, по-доброму общаются, стараются друг друга поддерживать, друг друга не выживают. Присутствует теплота в общении. Молодые люди радуются такому сообществу, и у них появляется желание быть ближе к Церкви, связать свою жизнь с Церковью. Может быть, не в прямом смысле этого слова, то есть это не значит, что люди становятся монахами или священниками. Но люди всё равно становятся близки к Церкви и понимают, что важно, чтобы на протяжении всей жизни присутствовала эта память о духовном преображении, о духовной жизни, и они остаются в церковной ограде.

— Что Вы пожелаете нашей молодёжи?

— 15 февраля у нас особый праздник – Сретение Господне, который мы отмечаем также как Международный день православной молодёжи. Радостно, что Господь даёт человеку некий особый период жизни. Многие святые отцы особое внимание уделяли именно этому времени, когда созидается человек, идёт к определённым вершинам. Хочется, чтобы человек ни в коем случае это молодое время не использовал бы напрасно, чтобы молодой человек понял то, что время очень дорого и его надо ценить. Часто бывает, что молодые люди этого не ценят, они не чувствуют этого быстротекущего времени жизни. Я желаю, чтобы ребята не забывали ценить время, были более бдительными, подходили ответственно к выбору решений и старались проявлять активность, как в реализации своих житейских планов, так и в духовной жизни. Чтобы не быть однообразно или однобоко развитым, а всесторонне образованным, обновляющим образ и подобие Божие в самом себе.

— Благодарю Вас, отец Константин, за интересную беседу!