Беседовала: Александра Дежина
— Здравствуйте, Ирина! Расскажите о своей жизни, как и где она начиналась, кто Ваши родители?
— Здравствуйте! Мой папа родом с Дальнего Востока, мама из Рязани. Познакомились они в Одессе, на отдыхе, в оперном театре. После того как они разъехались, началась их долгая переписка. Папа был штурманом дальнего плавания, а мама тогда работала на заводе. Спустя несколько месяцев они решили пожениться. Папа ещё продолжал работать в море, уходил в плавания. А я родилась в Рязанской области, на маминой родине, в 1983 году.
— Как же вы оказались в Литве?
— В Висагинасе, бывшем городе Снечкусе, тогда стояли войска, а папин дядя был военным. Он служил в этом городе, а родители приезжали его навестить. Им в Висагинасе очень понравилось, со временем решили переехать туда жить, во времена СССР это было несложно. Так мы оказались в Литве. Когда переезжали родители, мне был всего годик и меня оставили с бабушкой на первое время. В Висагинасе я оказалась в возрасте двух лет. У меня было хорошее советское детство, в этом городе идеальные условия для воспитания детей. Я ходила на множество кружков и занятий. Хохлома, акробатика, музыкальная школа, всё это было в шаговой доступности.
— В какой сфере были особенные способности?
— В музыке. Папа отвёл меня в 4 года в музыкальный кружок, а потом, в 6 лет, я пошла в музыкальную школу на хоровое пение. Была солисткой большого школьного хора. Музыка – мой мир. А ещё я занималась греблей и одно время даже хотела стать профессиональной спортсменкой. Были победы на детских и юношеских соревнованиях. Я чемпион Литвы среди юниоров и призёр на международных соревнованиях во Франции.
— Очень интересно! Это всё развивает, способствует выработке характера у ребёнка. А как насчёт религии? Были ли верующие в семье и духовное воспитание?
— Папин дядя жил вместе со своей мамой. Первые звоночки о Церкви, о Боге я получила от неё. Она была долгожительницей, прожила до 97 лет. Будучи уже старенькой, продолжала ходить в церковь, приносила мне оттуда разные книжечки, из которых я черпала первую информацию о Боге. А когда распался Союз, папин дядя и бабушка вернулись в Россию.
— А когда последовали новые звоночки?
— В 1991 году, после развала Союза, в школах стали преподавать религию. Правда, был сделан опрос родителей. Мой отец, будучи убеждённым атеистом, решил, что его дочь не должна ходить на эти уроки. Мнение отца для меня было важно и значимо. Поэтому получилось так, что весь класс стал ходить на уроки религии, а я и ещё одна девочка-мусульманка ожидали окончания их в коридоре, так как в школе не было свободных классов. Но однажды, по какому-то стечению обстоятельств, я всё-таки оказалась на уроке религии. Мне хватило 45 минут, чтобы я всё поняла, всё осознала и даже объявила родителям, что отныне и до века я буду верить в Бога и никто мне в этом не помешает. Я зашла в этот класс одним человеком, а вышла другим. Чуть ли не на следующий день я ринулась в церковь. Она находилась далеко от дома, мне пришлось взять велосипед, чтобы быстрее попасть на разговор к священнику. Батюшка, это был отец Иосиф Зетеишвили, увидев перед собой такого малыша, а я была в то время в третьем или в четвёртом классе, пригласил меня к себе в кабинет. Я рассказала ему, что хочу креститься, он выслушал, спросил в курсе ли мои родители, на что я ответила, что обязательно договорюсь с ними. К счастью, он принял меня всерьёз и назначил дату крестин. Я приехала домой, рассказала маме, попросила её помочь устроить праздник в день моего крещения. Мама не отговаривала и не была против. Мы обсудили кого взять в крёстные и стали приглашать гостей. По чудесному стечению обстоятельств день, когда меня крестили, оказался днём памяти св. Ирины, а также днём музыки. Вот такие совпадения. Ну и конечно же, вспоминаются первые сладостные годы после крещения, когда ты открываешь для себя новый мир, когда чудеса случаются повсюду и постоянно.
— Где Вы черпали информацию? Вас кто-то духовно окормлял?
— Нет, я просто ходила на службы, там как-то само собой всё узнавалось. Ходила на богослужения, слушала проповеди, мне этого было достаточно. Что-то переняла от прихожан, мы же всё делали вместе. Ну и с учительницей иногда разговаривала, советовалась. Литературы духовной тогда было мало. У меня была одна книжка, зачитанная до дыр – Чудеса ХХ века. Там описывались чудеса современных святых, таких как Матрона Московская. Я выучила эту книжку наизусть и рассказывала своим друзьям и одноклассникам, которые, надо сказать, очень заинтересованно слушали, за несколько лет вокруг меня собралась немалая компания «учеников». А ещё был запоминающийся случай – отец Иосиф по какому-то случаю решил подарить всем после службы иконки, маленькие бумажные, деревянные, побольше. Мне достался Николай Чудотворец. Помню, по дороге домой я держала эту икону у груди, как дароносицу, а она источала такое тепло, как будто мне положили на грудь грелку.
— А как родители, не подтянулись за Вами в церковь?
— Всё, что я видела и слышала в церкви, для меня было таким откровением, под таким впечатлением я приходила в воскресный день домой, что, конечно же, сразу начинала делиться с родителями. Когда я возвращалась, шла передача Жака Ив Кусто «Подводная одиссея», а я воодушевлённо рассказывала проповедь, которую слышала в храме. Родители слушали, надо отдать им должное, никогда не перебивали и не спорили, а проникались или нет – не знаю. Папа только перед смертью по моим долгим молитвам исповедовался и причастился. И то, сначала он долго не соглашался на встречу со священником, тогда я сама привела отца Георгия и поставила папу перед фактом. Отец Георгий прочувствовал ситуацию и сначала сделал нам общую исповедь. Только потом они остались наедине и поговорили. Папа в итоге проникся и по своей воле принял святое причастие. Потом он ещё раз исповедовался, соборовался несколько раз. И в таком чистом состоянии отошёл ко Господу у мамы на руках.
— Слава Богу, что успел обратиться к Господу! А как дальше складывалась Ваша церковная жизнь?
— Так сложилось, что наш детский хор в музыкальной школе отправили петь на католических мессах. По воскресениям мы стали служить мессу, но я чувствовала себя не «в своей тарелке». Я тогда уже чётко понимала, что я православная и должна быть в церкви, а не в костёле. Я рассказала о своих переживаниях отцу Иосифу. Он, недолго думая и ни разу не слышав как я пою, прямо с солеи крикнул регенту церковного хора и сказал ей, что вот эта девочка будет петь в хоре. Я отправилась, не сомневаясь, что есть такая практика в церкви и некоторых детей посылают петь на клирос. Но пропев там несколько лет, я так и не увидела там ни одного ребёнка. Я до сих пор задаюсь вопросом, как батюшка почувствовал, что я с этим справлюсь? И тогда он сказал мне, что я могу не ходить на католические мессы, у меня ведь появился весомый аргумент – я пою в хоре в церкви. Я быстро втянулась, мне нравилось, и я очень благодарна Ирине Степановне Захаренко, которая и сейчас там регентует, за первые свои шаги в церковном хоре.
— Эта Ваша любовь к музыке и практика в церковном хоре помогли определиться с будущей профессией?
— Да, после 9 класса было решено, что я буду поступать в Вильнюсскую консерваторию. Мне было 15 лет, я должна была уехать из дома, жить в общежитии. Так и случилось, я переехала в Вильнюс учиться музыке и самостоятельности.
— Расскажите немного о Вашей студенческой жизни.
— В первые студенческие годы моя духовная жизнь прерывается. Не то чтобы я отдалилась от Бога, просто технически не получалось попадать в храм, в будни я очень много училась, с утра до позднего вечера. Были уроки музыки и общеобразовательные уроки. Я вставала в 5 утра, чтобы до уроков успеть поиграть на фортепиано. Это были очень непростые годы, но чудесные, они заложили всю основу меня, моего характера и музыкальную базу. Я застала ещё тех великих мэтров, педагогов, которые есть в энциклопедии, у которых было чему учиться, жертвуя сном и отдыхом. Потом была музыкальная академия, вокал мне преподавала Ирена Милькявичюте, наша оперная дива. В академии я училась симфоническому дирижированию у такого легендарного педагога как Йонас Алекса. В общей сложности мои студенческие годы – это 12 лет (консерватория – 5 лет, академия 7 лет). Но я училась и работала, рожала детей, мы с мужем параллельно учёбе строили нашу жизнь.
— Когда Вы познакомились с мужем?
— Я училась на 4 курсе, когда мы познакомились с Вадимом. Эта встреча мне запомнилась. В тот период я готовилась к конкурсу дирижёров. Однажды дирижировала нашим студенческим хором, а Вадим опаздывал на урок, зашёл и сел передо мной. Тогда мы не были ещё знакомы, ведь хор насчитывал 60 человек. Я увидела Вадима и сразу подумала – вот он, меня как будто пронзило. За весь урок я так и не смогла уже собраться и сосредоточиться. Мне хватило пару раз поговорить с этим человеком, чтобы понять, что это тот, с кем мне интересно и к кому хочется тянуться. И интересно мне с ним до сих пор. Да, в какие-то моменты бывает сложно, ведь чем дальше, тем более разными мы становимся.
— Мне казалось, должно быть наоборот, годы жизни вместе делают людей похожими.
— Когда живёшь долго вместе, конечно, притираешься, но мы же не только муж и жена, мы ещё и коллеги. И если сначала у нас были одни взгляды, то сейчас они становятся всё более разными. Разные вкусы, разный темп жизни, разная манера общения с людьми. Но интерес друг к другу сохраняется, я не встречала другого человека, с кем мне было бы так интересно. У своего мужа я всегда нахожу поддержку, мы можем говорить обо всём, обсуждать книги, фильмы, музыку, жизнь, людей, природу – это всё темы, на которые мы говорим и не можем наговориться. Мне нравится, когда он что-то новое открывает для меня, интересные музыкальные произведения, например.
— А он тоже сразу понял, что ваше знакомство – судьбоносное?
— Не знаю, но, когда мы уже начали дружить, прошло только две недели и он спросил меня, когда же мы поженимся? Я подумала тогда, что он шутит. Но это было серьёзно. Хотя поженились мы, конечно, не сразу, ещё пару лет нам пришлось подождать. Свадьбу сыграли, когда я училась в академии. Во время учёбы там родился сначала Матвей, потом Гоша, я закончила академию с двумя детьми.
— Ирина, а ведь когда Вы встречались с Вадимом, это был период жизни без Церкви?
— Да, и мне не хватало этого. Я пробовала искать куда можно было бы примкнуть, но найти какую-то молодёжную общину не получалось. А когда мы с Вадимом стали встречаться, он привёл меня в свой приход – приход, на котором он вырос, Евфросиньевский храм на православном кладбище. Оказалось, мы с ним одновременно пришли в Церковь, только в разных городах. Мы стали вместе петь там в хоре. Ну а потом мы вообще всё стали делать вместе. Мы пели в монастыре, в Евфросиньевском храме, а когда мы поженились, Вадим стал регентом. Позже, в 2009 году, с отцом Владимиром Ринкевичем младшим перешли в Романовский храм. С тех пор мы тут. Был один период, когда мы регентовали на разных приходах, но потом воссоединились и не намеренны расставаться. Мы всегда можем друг на друга рассчитывать, работая вместе, а это важно в нашей деятельности.
— Какое ещё приложение своей музыкальной профессии Вы нашли в жизни?
— Я работаю в школе учительницей уже 15 лет, преподаю музыку деткам. Также 10 лет я работала в специальной школе с трудными девочками, склонными к преступности. Очень любила эту свою работу. Там был прекрасный коллектив, и эта школа очень многому меня научила. Я увидела много сторон жизни, с которыми мы в повседневной жизни не сталкиваемся. У большинства моих учениц, к счастью, всё в жизни устроилось, они стали мамами и с благодарностью вспоминают этот период своей жизни. Я очень люблю людей и свою работу. Она у меня такая многогранная. Я работаю и с детьми, и с подростками, и со взрослыми. А около 10 лет назад создался наш хор «Светилен».
— А ещё вы стали руководителем молодёжного хора, верно?
— В 2020 году мы создали молодёжный хор. И хотя почти сразу после создания начался карантин, мы всё-таки много успели за это время. В первый карантин выучили всю литургию и ездили петь во многие храмы Литвы, позднее записали несколько клипов.
— Ирина, а что Вы читаете сейчас? Может, поделитесь рекомендациями на какую-нибудь книгу?
— Читаю святого Василия Кинешемского «Толкование на Евангелие от Марка». Мне нравится, что толкование построено на предыстории описываемых событий, а историей я интересуюсь и люблю её.
— У Вас с мужем есть близкие друзья? Они из детства или появились во взрослой жизни?
— Есть, и у меня, и у Вадима. Это друзья и из детства, из студенчества. Мы дорожим нашей дружбой. Мне кажется, что люди должны друг друга поддерживать, помогать, иногда словом, иногда делом, иногда советом, не закрываться. Мне не понятны закрытые люди. Я сама очень открытый человек, люблю со всеми делиться, хотя жизнь и учит тому, что это не всегда нужно. Но в глубине души я верю в настоящую искреннюю дружбу. Мне нравится помогать, делиться всем, что имею, материальным и духовным. Хочется, чтобы мы все были добрее, отзывчивее друг к другу, чтобы проводили время, общаясь вживую, а не по телефону, чтобы встречались, начали опять петь песни вместе под гитару или без, чтобы начали помогать друг другу.
— Что же для этого нужно сделать?
— Нужно звонить и спрашивать: «Не нужна ли тебе моя помощь?», предложить общение или вместе поработать дома или в огороде. Если Царствие Божие внутри нас есть, то значит и доброта там есть, и отзывчивость там есть. Просто доброту и отзывчивость нужно проявлять. Если мы будем только напитывать себя книгами, цитатами и так далее, но не воплощать это в реальной жизни, мы будем ничто, медь звенящая. Господь узнает своих не по словам, а по делам. Я стараюсь быть созвучной людям, не судить, а оправдывать их. Так папа меня научил, прежде чем кого-то в чём-то обвинить – оправдай, а потом подумай ещё раз, может, у человека не было другого выхода.
— Каким будет Ваше пожелание читателям?
— Я бы хотела пожелать людям быть внимательными друг к другу. Мы должны любить друг друга, как заповедовал Христос. А что такое Любовь – я бы сказала, что любовь – это преданность. А что включает в себя это понятие? Иногда приходится делать и то, что не любишь, что-то в ущерб себе, нужно уделять человеку время, ведь только так можно помочь и как-то изменить ситуацию.